Акцент Джадда

24.08.2020

Акцент Джадда на принципиально антирационалистической установке, объясняющей свойственное ему и его друзьям-минималистам стремление уйти от принципа соотносительности и ввести «(логическую» систему, которая позволила бы изгнать субъективные решения, упускался и критикой, и публикой, и художник до конца жизни пытался донести до них эту мысль. Но хотя Стелла и Джадд имели полное право протестовать против интеграции их искусства в европейскую традицию геометрической абстракции, основанную Питом Мондрианом и Казимиром Малевичем, их представление о географическом (американско-европейском) характере этой дихотомии было безосновательным и основывалось на недоразумении.

Дело в том, что в Европе еще до Второй мировой войны существовала «(антитрадиция» несоотносительного искусства, стандарт которой был задан некоторыми работами того же Малевича («Черным квадратом» [ 1915] и аналогичными картинами того же периода), а также девятью картинами Мондриана с модульными сетками, написанными между 1918 и 1919 годами. (Среди других ранних прецедентов — «Радужное взаимопроникновение» [1912] Джакомо Баллы, ««Двойные коллажи» [1916-1928] Ханса Арпа и Софии Тойбер-Арп, модульные скульптуры и монохромный триптих [ 1921] Родченко, а также унистские картины Владислава Стржеминского — как основанные на упрощенных структурах [ 1928-1929], так и монохромные [ 1931-1932]; причем это далеко не полный список.) Стелла и Джадд не подозревали, что эта традиция, столь же давняя, как и традиция композиционной абстракции, была возрождена множеством художников в послевоенной Европе. Более того, причины этого возрождения не сильно отличались от тех, что обусловили современный ему расцвет некомпозиционного искусства в Америке.

Готовитесь к серьезной игре в казино? Получайте бездепозитный бонус в казино за регистрацию, тестируйте автоматы совершенно бесплатно и вырабатывайте свою тактику успешной игры.

По обе стороны Атлантики на кону стояла природа действующей силы, или авторства, в искусстве. Опыт Холокоста и Хиросимы все еще остро переживался всеми в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов, а холодная война и постоянные колониальные конфликты напоминали каждому жителю Запада, что возвращение варварства к порогу его дома всегда возможно. Неудивительно, что в этой напряженной атмосфере молодые живописцы задавали себе вопрос: «(Что значит быть художественным субъектом, автором?» — учитывая, что человечность л ю<эого индивида не так давно была поставлена под сомнение тотальной демонстрацией бесчеловечности всего человеческого рода.